Автор: Вера Орловская
Издатель: Алетейя
ISBN: 978-5-91419-723-7
Новая книга Веры Орловской "Женщина на ветру" состоит из трех повестей, абсолютно разных по сюжету, но соединенных общей темой жизни современного человека в этом скоростном мире, где не так просто сохранить в себе доброту, любовь и желание понять другого человека. "Я не ветер, я - дерево, которое стоит на месте, но оно тоже живет" - говорит героиня первой повести, оказавшаяся "чужой" среди "своих" по стечению обстоятельств. "Никто не знает, как мы соединены друг с другом" - эти слова могут стать лейтмотивом второй повести "Встречай меня вчера", в которой судьбы двух незнакомых женщин объединяются неожиданным образом. Третья повесть "Экслибрис" - это странная история, произошедшая с художницей, получившей заказ на изготовление экслибриса от некоего господина. Жизнь сама по себе - путешествие в незнаемое, так, по крайней мере, живут героини произведений петербургской писательницы, способной чувствовать глубокий трагизм человеческой души, даже, если он скрыт под иронией, приросшей к нашим лицам, как защитная маска.
Издатель: Алетейя
ISBN: 978-5-91419-723-7
Новая книга Веры Орловской "Женщина на ветру" состоит из трех повестей, абсолютно разных по сюжету, но соединенных общей темой жизни современного человека в этом скоростном мире, где не так просто сохранить в себе доброту, любовь и желание понять другого человека. "Я не ветер, я - дерево, которое стоит на месте, но оно тоже живет" - говорит героиня первой повести, оказавшаяся "чужой" среди "своих" по стечению обстоятельств. "Никто не знает, как мы соединены друг с другом" - эти слова могут стать лейтмотивом второй повести "Встречай меня вчера", в которой судьбы двух незнакомых женщин объединяются неожиданным образом. Третья повесть "Экслибрис" - это странная история, произошедшая с художницей, получившей заказ на изготовление экслибриса от некоего господина. Жизнь сама по себе - путешествие в незнаемое, так, по крайней мере, живут героини произведений петербургской писательницы, способной чувствовать глубокий трагизм человеческой души, даже, если он скрыт под иронией, приросшей к нашим лицам, как защитная маска.